Музей «Кирпичная библиотека»
Кирпич – один из первых инновационных материалов, созданных человеком полностью преобразивший образ его жизни.
Кирпич может быть производился на заводе в Борнхольме (Дания). Найден в Санкт-Петербурге.
Борнгольм (Bornholm) — остров в Балтийском море, образующий один из датских округов, в 144 км к В. от Стевенсклинта, на Зеландии, и в 98 км к СВ. от Рюгена. Б. имеет в длину 40 км, в ширину 28 км и занимает площадь в 583,67 кв. км. Остов острова представляет скалистое плато из гранита и гнейсов, возвышающееся до 80 метр. и занимающее две трети всей поверхности. Во многих местах плато это изрезано длинными, узкими долинами, покрытыми плодородным черноземом, производящим богатую растительность. Там же, где эти долины отсутствуют, поверхность представляет голую скалистую местность, изредка поросшую вереском или чахлым ельником. К морю плато нисходит в виде крутых террас и образует высокий отвесный берег. На западной стороне о-ва выходят наружу образования каменноугольной системы, доставляющие, кроме угля, еще превосходные сорта глин. К югу от этой геологической системы, почти на берегу моря, находятся богатые залежи известняка в виде серого мела. Жители, составляющие племя, родственное датчанам, занимаются рыбным промыслом, разведением рогатого скота и лошадей, отчасти также земледелием, пчеловодством, выделкой глиняных изделий. Они занимаются отчасти морской торговлей и вообще представляют из себя ловких и умелых моряков. Округ Б. распадается на 4 части с 7 городами и 21 приходом и насчитывает до 85400 (1880) жит. Деревень почти нет, но есть отдельные усадьбы и мызы. Главный город Рённе, расположенный на западном берегу, имеет глубокую гавань, корабельные верфи, 80 собственных судов общ. вместимости 6470 тонн, реальное училище и 6472 жителей (1880). В 18 км к СВ. лежит группа островов Христианзее. У древних норманнов Борнгольм назывался Бургундергольм, Бургендас, Бургендаланд, а позднее, в средние века, назван Барринггольм. С 870—900 гг. он составлял отдельное королевство, затем принадлежал Дании, но с 1299 г. сделался леном архиепископства Лунд; в 1520 году Христиан II опять сделал его королевством. В 1645 г. оно перешло во владение шведов, но спустя 13 лет восстание населения под предводительством Иенса Кефед возвратило Б. опять независимость, и наконец в 1660 г. по Копенгагенскому договору оно присоединено к Дании. Ср. Hauberg, «В. i Billeder og Text» (Копенгаген, 1879). Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т.IV (1891): Битбург — Босха, с. 421—422
Произведен на заводе огнеупорных изделий Heddon Coal end Fire Brick Co. Wylam, Northumberland, England (UK) (1820-1900 г.г.). Найден на территории Ленинградской области.
Произведен на заводе в местечке Skurup, находящемся в 25км от Мальме в провинции Скане в Швеции. Названию клейма, по-видимому, дало название одноименного замка Сванехольм, который расположен неподалеку.
Торговая марка Svaneholm, Швеция принадлежит нескольким производителям фарфора в Швеции. Ранее, фирма называлась Rainbow и находилась в городке Trelleborg и сотрудничала с фирмой Fyrklovern, которые и разработали дизайн фарфора, которому была присвоена торговая марка Svaneholm.
Начало этой марки восходит к 1530 году. Позже торговая марка была продана другим производителям фарфора, а сама фирма Rainbow в 1999 году слилась с другими фирмами и теперь называется Presentex AB. http://www.antik-forum.ru/forum/showthread.php?t=128304.
Клеймо на кирпиче обозначает принадлежность клейма «Нижегородскому силикатному заводу огнеупорных изделий» в г. Джержинске, который начал работать в конце 1920-х годов. Известны также схожие клейма «Ниж. Силикат», а буква посредине вероятно определяет уровень огнестойкости http://www.v-smirnov.ru/png1.htm
Произведен на Чалтырьском кирпичном заводе.
История Чалтырского кирпичного завода
История Чалтырского кирпичного завода – это весомая часть истории села Чалтырь, расположенного в Мясниковском районе Ростовской области.
В 1905 году Кероп Гадзиян выбрал на окраине села место по соседству с залежами высококачественной глины и поставил первую печь для обжига черепицы. Затем в прибыльное дело он привлек партнера Арутюна Мушияна, который по некоторым сведениям был старшиной села Чалтырь. Таким образом в этом бизнесе объединились серьезные материальные и административные силы, что позволило расширить производство и приступить к выпуску кирпича.
Для возведения заводский трубы основатели завода привлекли специалистов из Германии, с которыми расплачивались по бартеру — кирпичом, отправляемым со станции Хопры прямиком за границу.
Главным правилом основателей завода была добросовестность. На совесть и на века делалось все: и печи закладывались так, что они частично работают до сих пор, и кирпич выпускался такой, что о его качестве высоко отзывались в той же германии. Дома сложенные из этого кирпича сохранились в Чалтыре и по сию пору.
Благополучное развитие завода было прервано революцией и гражданской войной. В 1919 г. от тифа скончался Арутюн Мушиян. Кероп Гадзиян дабы спасти свою семью от преследований новой власти добровольно национализировал завод и остался в нем в должности инженера. Однако по анонимному доносу был арестован, и вернулся на родину только после смерти Сталина.
В период с 1920 по 1925 годы завод не работал. Затем его восстановили и предприятие успешно работало вплоть до оккупации 1942 года. Во время войны завод был частично разрушен. Однако труба, установленная немецкими мастерами, только чуть-чуть накренилась. Сразу по окончании войны завод снова восстановили, но уже в несколько ином качестве. Предприятие было передано в ведение НКВД, его обнесли колючей проволокой, установили вышки на которых дежурили часовые. На заводе работали в основном заключенные и досрочно освобожденные.
В 1953 году завод был передан в ведение Мясниковского райисполкома, тогда же были ликвидированы вышки с колючей проволокой.
Постепенно бывших досрочно освобожденных на рабочих местах заменили жители Чалтыря и его окрестностей. Труд на заводе был очень тяжелым, сплошь ручным.
Только в 1960 году для нарезки пластичного кирпича был поставлен первый полуавтомат.
В том же 1960 г. поставили пресс полусухого формования, который формовал одновременно 2 дырчатых кирпича. Завод постепенно стал переходить на круглосуточную работу. В 1960 году было произведено 7 млн. шт. кирпича. Через 2-3 года был получен новый двухсекционный пресс, который одновременно выпускал два кирпича.
В конце 60-х начале 70-х годов, под руководством тогдашнего директора Мартироса Григорьевича Гайбаряна, была проведена генеральная реконструкция завода. Фактически был построен новый завод: две тоннельные печи, прессовой отдел, плиточный цех, прессовой отдел, гипсовые, звукоизолирующие плиты.
Во второй половине 70-х годов была проведена газификация завода. Именно с газификации нашего завода началась газификация всего Чалтыря.
В начале 90-х годов при тогдашнем директоре Аносян Хачатуре Мануковиче было произведена приватизация завода. Чалтырский кирпичный завод стал 72-м хозяйственным объектом в российской Федерации прошедшим приватизацию.
Установленное основное технологическое оборудование в начале 90-х годов безусловно было значительным техническим прогрессом. Но прогресс не стоит на месте. На предприятии постоянно производится техническое перевооружение.
В начале ХХ века были выполнены работы по усовершенствованию сушильного барабана, установлен дополнительный смиситель-охладитель в технологической цепочке приготовления пресс-порошка на фракции, внедрен ряд разработок по обеспечению реставрационных работ на коленчатых волах, прессующих механизмах и т.д. Внесены изменения в режим вентиляции и обжига на туннельных печах.
Также планируется внедрение плавного регулирования подачи глины на сушильный барабан, а также обеспечение плавного регулирования производительности барабана.
В 2005 году исполнилось 100 лет со дня основания Чалтырского производственно-коммерческого предприятия строительных материалов.
Традиции, заложенные предшественниками, успешно продолжал Тер-Акопов Олег Арсенович, избранный на должность директора в 1997 г.
В 2012 году вновь на посту директора Аносян Хачатур Манукович.
Под руководством Аносяна Х. М. коллектив предприятия уверенно и со знанием своего дела ведет завод в будущее преодолевая на пути массу проблем, что особенно актуально в наше непростое время.
Кирпичи с отпечатками лапы волка из Восточной Пруссии
Кирпич с отпечатком лапы петуха
Ученик Менделеева. Как купец Епифанов построил дореволюционный Ростов
АиФ Ростов
08 мая 2019, 12:16
В конце ХIХ начале ХХ веков состоятельные ростовские владельцы заводов были разные. У кого-то рабочие жили в грязных землянках, выкопанных под стенами предприятия, а кто-то из заводчиков не только думал о своём обогащении, но и мечтал создать целый посёлок доступного и удобного жилья для малообеспеченных горожан.
Речь идёт о Дмитрии Николаевиче Епифанове, владельце кирпичных заводов. Именно его предприятия выпускали материалы, из которых фактически был отстроен старый, дореволюционный Ростов-на-Дону. С его жизнью нас познакомил краевед Александр Овчинников, восстановивший историю Епифанова по архивным документам и по воспоминаниям его дочери, которые она оставила на магнитофонной ленте в 1965 году.
Дата рождения Дмитрия Николаевича неизвестна, но можно предположить, что он появился на свет ориентировочно в 1844 году. Отец его — торговый казак. В наследство двум сыновьям, Дмитрию и Василию, он оставил кирпичный завод (в районе Нового Поселения). Кстати, это предприятие старший Епифанов основал в 1864 году и поставлял кирпич на стройку церкви Новопоселенского кладбища (район Дворца спорта).
Однажды какие-то дела привели Дмитрия Епифанова в дом инженера, губернского техника Николая Стрелкова. «Хозяин в саду, да вы к нему проходите», — сообщила прислуга, открыв гостю дверь. Там, среди цветущих кустов роз Дмитрий встретил свою любовь — Анастасию, дочь Стрелковых.
Несмотря на страстное желание молодых быть вместе, отец согласия на брак не давал. Он, дворянин, не желал, чтобы за его дочерью ухаживал сын торгового казака. Однако Дмитрий был не из тех, кто опускает руки. Он продал причитавшийся ему, как казаку, земельный надел, отрёкся от старообрядчества и перешёл в православие. Всё это дало ему возможность поступить в столичный институт. Между прочим, одним из его преподавателей был известный русский ученый Дмитрий Менделеев.
«Диплом инженера-технолога — это не только отличные знания, но и личное дворянство и чин титулярного советника. Вот теперь можно было побороться за Анастасию! Братья Епифановы продолжили дело своего отца, но подошли к нему новаторски: освоили строительство кирпичеобжигальных печей непрерывного действия и стали возводить их на всех местных кирпичных заводах, активно давали рекламу в «Городских ведомостях», — говорит краевед Александр Овчинников. — Кроме того, братья очень быстро влились в местное общество промышленников, были членами городской Думы. Но вскоре их тандем был разрушен, Василий рано ушёл из жизни».
Дмитрий остался единственным собственником кирпичного завода. При этом он совмещал свою работу со службой в городской управе, там он значился городским техником. Епифанов контролировал качество стройматериалов и выполнение подрядов: мощение дорог, прокладку коммуникаций и т.д.
Кроме того, под его председательством шло развитие новых городских поселений: Затемерницкого и Нахаловки. Итак, Дмитрий теперь работал на равных с будущим тестем. Стрелкова больше не возмущала перспектива породниться с Епифановым. К тому же с момента первого, неудачного, сватовства прошло 10 лет. Анастасия, рискуя остаться старой девой, упорно ждала своего избранника.
Свадьбу сыграли, и молодые супруги переехали в первый собственный дом, который находился в самом начале улиц Темерницкой и Московской (на этом месте сейчас перекрёсток автодорог и моста на ЗЖМ). Там же родилась дочка Татьяна (именно её воспоминания впоследствии были записаны на магнитофонную ленту). Район этот тогда пользовался нехорошей славой, ночью часто раздавались выстрелы, постоянно кого-то грабили. Дмитрий уезжал по делам, а было это часто, поскольку теперь он владел кирпичными заводами в ст. Кривянской, в Нахичевани и несколькими каменоломнями, выпускал черепицу и тротуарную плитку. Семья же в дни его отлучек запиралась в собственном доме, во двор выпускали огромных сторожевых собак и, дрожа от страха, ждали отца семейства.
«По утверждению потомков Епифанова, он мечтал построить посёлок с доступным жильём для горожан. Это не сбылось, помешала революция. Однако Дмитрий Николаевич много сил и средств отдавал на благотворительность: вкладывал деньги в строительство церкви, выплачивал стипендии ростовскому обществу художников, неоднократно занимал пост выборного мирового судьи», — продолжает рассказывать Александр Овчинников.
Анастасия Епифанова была членом попечительского совета Общества вспомоществования недостаточным ученицам при частной гимназии, где училась дочь. Когда Дмитрий достроил четырёхэтажный дом Анастасия стала своего рода домоправительницей: следила за сдачей комнат, заботилась о комфорте жильцов и о самом доме. Он — это единственное вещественное напоминание о семье Епифановых. После революции в дом на Среднем проспекте перебралась мать Анастасии, Юлия Александровна, поскольку у семьи Стрелковых конфисковали особняк.
Известно, что в одну из комнат поселили советского комиссара, который постоянно эмоционально спорил с пожилой женщиной на тему религии, ада и рая. Как вспоминала в последствии Татьяна, комиссар, убеждённый атеист, потрясённо рассказывал жильцам, что видел Юлию Александровну уже после её смерти, якобы она спускалась по лестнице дома и говорила: «Ну вот, а ты думал, что загробной жизни не существует»…
Революция отобрала всё ценное у бывшего заводчика и знаменитого горожанина Епифанова. Его кирпичные заводы остановились: топлива для работы обжигательных печей не было. А тут ещё и конфликт с ретивыми представителями новой власти, которые вывезли со двора дома запасы кровельного железа, предназначавшегося для ремонта крыши. Объяснили сквозь зубы: «На другой дом пойдёт!» Дмитрий Николаевич сокрушённо разводил руками: «Как они могли?! Ну, ведь если нужно — купи железо сам, и делай свой ремонт…» После этой истории Епифанов сильно сдал и тихо угас на руках у жены в 1922 году.
Анастасию Епифанову спасли от выселения и возможных репрессий несколько фактов. У проживавшей с ней молодой девушки, которая помогала по хозяйству, был поклонник — не то чекист, не то комиссар. Иногда он предупреждал: «Передай там своим, что завтра будет обыск». Спасало и то, что многие помнили Епифанова, кто-то получал от него помощь. Поэтому вдова жила в относительной безопасности до Великой Отечественной войны. Погибла она в 1941 году во время очередной бомбёжки. Снаряды не пощадили и дом: в его фасадном подъезде даже сейчас можно увидеть под слоем кое-как сделанного ремонта следы военных разрушений. Дочь Епифановых — Татьяна, выйдя замуж, жила какое-то время в Москве, потом смогла уехать в Париж. Известно, что мать и дочь вели переписку, по крайней мере, одно письмо сохранилось. Муж Татьяны в нём скрыт под инициалами Л.А.
После войны Татьяна с семьёй вернулась в СССР. Она навестила бывший родительский дом. К её удивлению и радости одна из соседок протянула ей пухлый фотоальбом: «Это ваш! Сохранили, что смогли». Умерла Татьяна в Ташкенте, где провела свои последние годы.
Произведен на Боровичиском заводе по изготовления огнеупорного кирпича «Товарищество производства глиняных и гончарных изделий«. http://www.brick-library.ru/tovar/kirpich-s-kleymom-borovichi-gamma/
Производитель не идентифицирован. Найден в Кисловодске.